Рекс Тиллерсон: что говорят материалы слушаний по номинации
Учитывая не утихающие разговоры относительно вмешательства Москвы в последние выборы, не удивительно, что большая часть вопросов так или иначе касалась планов Тилерсона по выстраиванию будущих отношений с Россией. При этом дискуссия велась сразу по нескольким направлениям.
Во-первых, сенаторы пытались прояснить взгляды Тиллерсона на роль и место России в современной международной системе. Уже во вступительном слове кандидат сделал реверанс в адрес ястребов и заявил:
«Мы не должны сроить иллюзий относительно наших отношений с Россией. Россия сегодня представляет опасность. Она вторглась в Украину, захватила Крым и поддержала сирийские войска, которые серьезно нарушают законы войны. У наших союзников по НАТО есть все основания для беспокойства по поводу активизировавшейся России».
На протяжении слушания Тиллерсон неоднократно подчеркивал «недружелюбный» характер действий России, однако при этом отклонился от слепой демонизации, заметив, что все действия Москвы имеют вполне разумное объяснение.
«Опираясь на личный опыт общения с представителями российского правительства и российских структур, а также на мои наблюдения во время длительного пребывания в России и общения с русскими, я могу сказать, что они очень расчетливы. Они мыслят стратегически. Обычно они действуют в соответствии с четким планом. Если посмотреть со стороны и попытаться понять, какие у них долгосрочные цели, то можно предположить, каким образом они эти цели будут реализовывать, как будут выглядеть отдельные составляющие этого плана. По-моему, у руководства России есть такой план. Это геополитический план. Они предпринимают шаги для его осуществления. И каждый следующий шаг зависит от того, какой ответ был дан на предыдущий. Если этот ответ был недостаточно жестким, то они будут действовать дальше».
Далее Тиллерсон описал свое видение «плана» России:
«Россия, в первую очередь, хочет добиться пересмотра своей роли в глобальном мировом порядке. Она считает, что после распада Советского Союза ее интересы в некоторой степени были ущемлены во время переходного периода. Она считает, что заслуживает должной роли, соответствующей ее статусу ядерной державы. И она пытается заявить себя в данной роли. На протяжении большей части последних более чем двадцати лет у России не было должных ресурсов, чтобы это осуществить. И все это время она занималась тем, что копила ресурсы. Мне кажется, сегодня мы наблюдаем ее попытки играть более активную роль, чтобы спровоцировать обсуждение роли России в мировом порядке. Поэтому своими действиями она просто пытается дать понять: «Россия никуда не исчезла, Россия имеет значение, с Россией надо считаться». И такое поведение достаточно предсказуемо. Я считаю, что наш разговор с ней должен начинаться с вопроса: «Хочет ли Россия всегда оставаться противником Соединенных Штатов? Хочет ли она дальнейшего ухудшения отношений или их изменения?» Вряд ли мы когда-нибудь станем друзьями. Как многие здесь сегодня отмечают, наши системы ценностей разительно отличаются. Но также я знаю русских людей, и уверен, что существует потенциал для переформатирования этих отношений, для снижения накала существующих противоречий. Здесь критическую роль играет налаживание диалога, который не позволит выйти ситуации из-под контроля. Нам надо перевести Россию из категории «всегда противник» в категорию «временами партнер». Но чтобы это сделать, нам сначала необходимо наладить диалог».
Во-вторых, сразу несколько сенаторов задали вопросы об отношении Тиллерсона к санкциям как инструменту реализации внешней политики. Во многом это было вызвано его предыдущими высказываниям на посту главы Эксон Мобил, в которых он осуждал санкционную политику. Актуальность данному вопросу добавил и готовящийся Сенатом новый пакет карательных мер в отношении России.
По поводу уже наложенных санкций, которые следующий президент «может отменить росчерком пера», Тиллерсон заметил, что хотел бы сохранить статус-кво. Что касается готовящегося пакета, кандидат на пост госсекретаря занял более нюансированную позицию:
«Санкции могут стать мощным инструментом, но только если они эффективны. Я уверен, в данной ситуации мы обсудим все возможные варианты, и если будет принято коллективное решение использовать данный инструмент, я его полностью поддержу».
Позже, он, однако, добавил:
«Я надеюсь, что у меня будет некоторая свобода действий относительно применения санкций с целью изменения действий России. Если санкции уже вступили в силу и носят обязательный характер, то это ограничит наши возможности по использованию данного инструмента, и отнимет у российского правительства опцию пойти на уступки под угрозой их применения».
В-третьих, Тиллерсон уклонился от прямого ответа на вопросы о докладе разведки, сославшись на отсутствие доступа к засекреченной части (во время слушания он неоднократно повторил, что не собирается принимать решения на основании сообщений СМИ). При этом он, с одной стороны, заметил, что подобные попытки повлиять на внутриполитическую ситуацию в другой стране делались всегда, а с развитием технологии они просто перешли в сферу киберпространства. С другой – он призвал смотреть на вопрос кибератак как глобальный, не сводимый исключительно к действиям России, и требующий комплексного межведомственного ответа.
Наконец, комментируя украинский кризис, Тиллерсон назвал присоединение Крыма к России «захватом территории, которая ей не принадлежит», пообещал не признавать легитимность данной «аннексии» (пока Украина не даст согласие), а также высказал мнение, что США необходимо было действовать жестче в марте 2014 года:
«Я бы дал рекомендацию Украине передвинуть все имеющиеся у нее военные активы к восточной границе, предоставил бы ресурсы для обороны, только для обороны, объявил бы, что США будут поставлять Украине разведданные, а также что НАТО или США будут вести наблюдение с воздуха за передвижением войск у границы. Мне кажется, это дало бы понять русским: да, вы захватили Крым, но на этом все».
Словесные баталии Рубио и Тиллерсона прошли в три раунда и стали эпицентром всего слушания. Основной удар сенатора пришелся как раз по готовности следующего госсекретаря продвигать американские ценности, а именно, призывать к ответу тех, кто им не соответствует. В число таких «нарушителей» вошел и президент России, которого Рубио потребовал назвать «военным преступником». Тиллерсон в ответ заметил, что «это слишком серьезное обвинение», чтобы выдвигать его на основе открытой информации. Также он поступил и в случае с призывами Рубио открыто обвинить Китай и Филиппины, периодически разбавляя ответы согласием с обеспокоенностью сенатора.
Когда Рубио переключился на Саудовскую Аравию, Тиллерсон не выдержал и дал ответ, который, пожалуй, наиболее красноречиво описывает подход будущей Администрации к международным делам:
«Навешивание таких ярлыков не является самым эффективным средством для стимулирования прогресса в Саудовской Аравии, или любой другой стране. Мои интересы не отличаются от ваших, сенатор. Мне кажется, тут возникло какое-то недопонимание, якобы я смотрю на мир иначе. Это неверно. Я разделяю точно такие же ценности, как и вы. И точно так же хочу, чтобы люди по всему миру получили свободу. Но в то же время я реалистично подхожу к выстраиванию отношений с другими культурами, которые существовали веками. Это не означает, что мы не можем на них повлиять и добиться изменений. И я могу сказать, что за многие-многие годы моих поездок в Саудовскую Аравию я замечаю эти изменения. Они происходят медленно, медленнее, чем нам бы хотелось. Когда они достигнут нашей системы ценностей, и сделают ли это вообще, я не могу сказать. Что я знаю точно – они двигаются в том направлении, в котором мы бы хотели, чтобы они двигались. Я не собираюсь совершать каких бы то ни было резких движений, которые положили бы конец этому прогрессу».
http://www.foreignpo...-po-nominatsii/
Тема закрыта
