Часть доклада "Оценка политических рисков в регионе Закавказья (Южного Кавказа)",
http://www.minchenko...alitika_56.html
посвященная Азербайджану
Доклад большой поэтому буду выкладывать по частям
------------------------------------------------------------------------------------
Из всех стран региона для Азербайджана характерен наименьший уровень рисков. Именно Азербайджан является самой сильной экономикой Закавказья, привлекательной для иностранных инвесторов, а также политически стабильным государством. Разработка месторождений газа отчасти компенсирует падение доходов вследствие постепенного исчерпания запасов нефти. Серьезным козырем Баку была и остается его многовекторная внешняя политика, умение балансировать между интересами США, Европейского Союза, России, Турции, Ирана, Израиля и стран Арабского мира.
Внутренняя политика: стабильность и ее издержки
Позиции действующей власти в Азербайджане выглядят прочными. Она не сталкивается с серьезной внутриполитической конкуренцией и устойчива к рискам. Весьма показательно, что во время муниципальных выборов (декабрь 2014 года) правящая партия «Ени (Новый) Азербайджан» даже отказалась от бесплатного эфирного времени, предоставленного ей в соответствии с избирательным законодательством. В 2009 году президенту Ильхаму Алиеву (ранее он избирался в 2003 и в 2008 годах) удалось провести конституционные поправки, с помощью которых Основной закон Азербайджана был изменен так, что снимал ограничения на количество сроков для одного главы государства. Реализация пакета поправок прошла сравнительно легко. Ни серьезных внутренних потрясений внутри страны, ни усиления давления со стороны Запада не случилось. Через 4 года Ильхам Алиев без особого труда выиграл президентские выборы уже в первом туре с результатом 84,55% голосов (голосование прошло 9 октября 2013 года). Кандидат от избирательной коалиции «Национальный совет демократических сил Азербайджана» (НСДС) Джамиль Гасанлы получил, согласно данным ЦИК (Центральной избирательной комиссии), всего лишь 5,27%. «Бронзовым призером» стал лидер партии «Надежда» («Умид») Игбал Агазаде, получивший 2,32%. Остальные кандидаты набрали от двух до чуть более половины процента.
Таким образом, Ильхам Алиев продолжил и укрепил «семейное правление», начатое летом 1993 года его отцом, создателем независимого Азербайджана Гейдаром Алиевым. Однако именно здесь и сокрыты возможные риски для политического будущего Азербайджана, поскольку обеспечение данного результата нацелено не столько на строительство устойчивых институтов, сколько на максимальную пролонгацию пребывания нынешнего руководства у власти. Достижение этой цели сопровождается жестким административным давлением на представителей оппозиции. Так, ЦИК республики в августе 2013 года отказался регистрировать известного кинодраматурга лидера НСДС Рустама Ибрагимбекова в качестве кандидата в президенты под предлогом наличия у него гражданства другой страны и несоответствия «цензу оседлости» (непостоянного проживания в стране в течение десяти лет перед началом кампании). В итоге оппозиция была вынуждена проводить «смену состава», практически не имея достаточного времени на ведение эффективной избирательной кампании. В отношении другого оппозиционного политика Ильгара Мамедова, лидера гражданского движения «Республиканская альтернатива» («ReAl»), также намеревавшегося принять участие в президентской кампании, было выдвинуто обвинение в организации массовых беспорядков в Исмаилы (городе, расположенном в 200 км к западу от Баку). В 2014 году азербайджанские правоохранительные структуры и спецслужбы инициировали преследование многих правозащитников и общественных активистов (журналиста Рауфа Миркадырова, правозащитников и политологов супругов Юнусовых, руководителя Общества правового просвещения Интигама Алиева, активистов оппозиционной партии Народного фронта Азербайджана Мурада Адилова, журналистки Хадиджи Исмайловой). Были также оглашены судебные приговоры по резонансным делам. Они носили, как правило, обвинительный уклон. В марте было принято решение по делу о массовых беспорядках в Исмаилы. 10 человек из 18 фигурантов дела получили реальные сроки заключения.
В ноябре 2015 года в Азербайджане пройдут выборы национального парламента пятого созыва. По оценкам представителей азербайджанской власти, особых изменений во внутриполитический ландшафт они не принесут. Правящая партия «Ени Азербайджан» сохранит свое доминирование. В нынешнем составе парламента (избранном в ноябре 2010 года) представлен лишь один оппозиционер Игбал Агазаде. Часть оппозиции привычно призывает к бойкоту голосования как недемократического, что до сих пор являлось неэффективной стратегией. По оценке самой же азербайджанской оппозиции во время муниципальной избирательной кампании (она завершилась 23 декабря 2014 года), у избирателя отсутствовал интерес к ней. Кандидаты от правящей партии в итоге получили более 60% мест в муниципальных советах. В то же самое время прочные позиции Ильхама Алиева невозможно объяснить исключительно его авторитарной политикой. Укреплению азербайджанской власти значительно «помогла» слабость и разрозненность оппозиции, ее неспособность выставить по-настоящему сильных кандидатов, отсутствие серьезных альтернативных программ развития страны. Традиционно на руку властям играет и негативная память населения о кратковременном периоде правления «Народного фронта Азербайджана» (НФА) во главе с Абульфазом Эльчибеем, с которым ассоциируются сегодняшние критики властной системы. Между тем, этот период в массовом сознании связан с хаосом, деградацией управления, эскалацией военного конфликта в Нагорном Карабахе. Отсюда и такая мотивация при голосовании, как выбор «наименьшего зла», которым видится действующее государственное руководство. Отдельный сюжет – политическая риторика. Здесь у критиков президента фактически нет существенного отличия от самой власти. И те, и другие выступают за территориальную целостность страны и возвращение под юрисдикцию Баку Нагорного Карабаха, защиту бедных, экономический рост.
При этом азербайджанская власть сумела эффективно приспособиться под антикоррупционные выступления и критику оппонентов. Она регулярно практикует «удары по штабам» и кампании по «очистке госаппарата» от коррупционеров, сопровождаемые массированными популистскими информационными кампаниями. Так в 2005 году незадолго до парламентских выборов по обвинениям в должностных преступлениях был подвергнут наказанию ряд министров (в частности, глава минэкономики Фархад Алиев). В 2013 году из правящей партии была исключена и отдана под надзор полиции депутат Гюляр Ахмедова. Был также отстранен от должности мэр города Исмаиллы (который стал местом массовых беспорядков), а бизнес членов его семьи был подвергнут проверке правоохранительных структур.
Если в 1990-х-начале 2000-х годов азербайджанская власть строилась на основе двух региональных групп – нахичеванской и «еразовской/арменистанской» (так называют в Азербайджане выходцев из Армении), то впоследствии эта монополия была нарушена представителями других регионов страны.Хотя и сегодня «нахичеванцы» играют значительную роль (их представитель Рамиз Мехтиев, ближайший соратник Гейдара Алиева еще во времена его работы в ЦК Компартии Азербайджана, возглавляет администрацию президента) в выработке и принятии ключевых решений, немалая часть высокопоставленного чиновничества и крупного бизнеса, близкого правящей элите, представлена другими группами. Наиболее ярким примером является влиятельный министр транспорта (которого называли одним из самых богатых людей в республике), уроженец Уджарского района Зия Мамедов. Таким образом, среди факторов подъема по карьерной лестнице постепенно на первый план выдвигается не происхождение, а лояльность первому лицу и его окружению. Это позволяет Ильхаму Алиеву увеличивать возможности для кадрового маневра. Азербайджанская власть умело апеллирует к различным стратам населения. Для прозападных интеллектуалов она привлекательна как олицетворение принципов светскости и активной, особенно экономической кооперации с США и ЕС. И в этом плане такие претензии к власти, как ограничения свободы, компенсируются выбором в пользу стабильности и сдерживания исламистских экстремистов (как со стороны соседнего Ирана, так и российского Северного Кавказа, а теперь еще и ИГИЛ). Для сельского населения действующая власть привлекательна патерналистскими установками, а этнические меньшинства, как правило, консервативны и не заинтересованы в смене власти, таящей в себе непредсказуемость для их статуса. Заинтересованность в укреплении армии (а военный бюджет республики выше всего национального бюджета Армении) делает серьезным союзником власти вооруженные силы. Стабильность является привлекательным брэндом и для рядового обывателя, и для бизнесменов, испытавших на себе кратковременное правление «Народного фронта». При этом социальное недовольство купируется за счет высокой трудовой эмиграции. Так, в России, только по официальным данным Федеральной миграционной службы (ФМС) азербайджанцы являются четвертой по численности группой иностранцев на территории РФ (их численность составляет 620 тысяч человек). По доступным экспертным оценкам она превосходит 1 млн. человек. Возможное возвращение трудовых мигрантов в результате социально-экономического кризиса внутри РФ также рассматривается, как потенциальный риск для Азербайджана.
В то же самое время, несмотря на привлекательность созданной Алиевыми системы власти для широких слоев общества Азербайджана, нельзя отрицать возможность нарастания внутриаппаратного противостояния в республике вследствие возможного уменьшения распределяемого ресурса от нефтяного экспорта, на который, так или иначе, претендуют все элитные группы. Нельзя быть уверенным в том, что эти группы станут проявлять публичное недовольство в условиях азербайджанской политики, но косвенно это может повысить политические риски существующей системы. Азербайджанская внутренняя политика традиционно подвергается критике со стороны американских, европейских и международных правозащитных структур. В этом отношении показательны прошедшие на высоком уровне в июне 2015 года в Баку первые «Европейские игры». Лидеры стран Евросоюза не посетили эти спортивные соревнования, накал критики в адрес властей Азербайджана, в т.ч. из США, меньше не стал. Рассчитывать на изменение этой тенденции накануне предстоящих в ноябре 2015 года парламентских выборов не следует. Однако до сих пор это не мешало США и странам ЕС прагматично кооперироваться с Азербайджаном (прежде всего, в энергетической сфере). Конфронтация с Россией из-за событий на Украине повышает интерес к Баку как к альтернативному поставщику углеводородов в Европу и по-прежнему заставляет Запад закрывать глаза на несоответствие властей прикаспийской республики нормам демократического правления. Модель «нефть в обмен на демократию» пока продолжает работать. С уверенностью считать, что США не откажутся от своих партнеров в случае форсмажорных обстоятельств, как это случилось, например, в Египте во время свержения Хосни Мубарака, не следует. Потеря западной поддержки может быть абсолютно ситуативной. Умеренно исламистское политическое движение, использующее формально демократические лозунги, или радикалы, имитирующие умеренность на уровне риторики для внешнего употребления, вполне может быть поддержано Западом.
В то же самое время нельзя говорить о монолитной позиции американских политических кругов относительно Азербайджана и его президента. Структуры, занимающиеся вопросами энергетики, безопасности и обороны, рассматривают Баку как важный элемент обеспечения «энергетического плюрализма» в процессе обеспечения Европы углеводородами в обход России и как партнера по борьбе против радикального джихадизма. Они же выражают опасения по поводу усиления российско-азербайджанского сотрудничества в случае ухудшения отношений прикаспийской республики с США. «Правозащитный блок» (чьи представители присутствуют в Государственном департаменте США и в ряде правительственных комиссий), а также ряд влиятельных отставных дипломатов (например, Ричард Каузларич, служивший послом в Азербайджане в 1994-1997 гг.) выступают за жесткое давление на Баку в вопросах обеспечения прав человека и транспарентности на выборах разного уровня. Как бы то ни было, но «Европейские игры» дали значительный внутриполитический эффект.
Таким образом, если экономика страны продолжит рост, Баку сможет компенсировать внешнее давление опорой на внутренние ресурсы поддержки. Особая статья азербайджанской политики - нагорно-карабахский конфликт. Позиция Баку по этому вопросу отличается большей радикальностью по сравнению с подходами Еревана не в силу каких-то особых милитаристских традиций, а из-за того, что Азербайджан чувствует себя проигравшим. Как следствие - постоянная эксплуатация темы возможного военного реванша и возвращения утраченных земель, а также героизация военных и силовиков, в той или иной степени соприкасающихся с конфликтом. В то же самое время, официальная власть стремится не переходить некие «красные линии» и не желает идти по пути радикальной «разморозки» конфликта, так как в этом случае существует риск, связанный с эскалацией военного противостояния и возможным внешним вмешательством, особенно в случае затягивания военных действий.