Ожидая американского вторжения, руководство Ирака не могло адекватно оценить его масштабы, продолжительность и форму. Основной проблемой было предугадать, ограничатся ли союзники воздушной операцией или предпримут наземную. И если да, то будет ли последняя ограничена в пространстве или будет преследовать решительные цели, что потребует выхода наземных сил США к Багдаду и свержения режима С. Хусейна
Несмотря на то, что последнее казалось маловероятным, тем не менее, такая возможность иракцами учитывалась (о чем свидетельствует развертывание гвардейских корпусов вокруг Багдада). Частной задачей было определить, спустя какое время после первых авиаударов начнется наземная операция.
Осознавая слабость иракской армии, высшее руководство страны, в первую очередь С. Хусейн, ставили перед ней ограниченные задачи. Главная из которых — продержаться заданное время — по крайней мере, месяц. Для чего надо было не дать противнику захватить за этот период основные экономические и политические центры страны. Повторять ошибки «Бури в пустыне» с организацией эшелонированной обороны вдоль границы иракцы не собирались, тем более что с 1991 г. их силы существенно сократились, а противник стал технически более мощным.
Тем не менее при организации обороны основных центров Ирака — Багдада и Басры были допущены серьезные просчеты, главный из которых состоял в том, что выделенные для обороны значительные силы были расположены на широком фронте и большом удалении от прикрываемых объектов. Это не только позволило американцам и британцам громить иракские дивизии по частям, но и не дало последним организованно отойти основными своими силами к столице и Басре. Также существенные просчеты были допущены при развертывании войск для прикрытия других крупных городов (вдоль Евфрата). Более того, иракцы разместили свои силы вне крупных городов, что облегчало американской авиации и артиллерии их поражение, не опасаясь существенных сопутствующих жертв. А ведь на последние рассчитывало руководство Ирака как на элемент роста общественной ненависти к агрессору, антивоенных и антиамериканских настроений в мире. Таким образом, рассматривая даже наиболее негативные варианты действий противника и верно поставив общую задачу вооруженным силам, иракское командование при планировании реализации этой задачи допустило такие ошибки, которые сделали ее невыполнимой в условиях стремительного американского вторжения.
Наземные силы Ирака насчитывали 17 армейских дивизий (11 пехотных и шесть тяжелых — танковых и механизированных, последние в разных источниках могут относиться как к одному типу, так и другому), пять корпусов и шесть дивизий Республиканской гвардии (две пехотные и четыре тяжелые), два корпуса плюс специальные силы армии и Республиканской гвардии. Имелась также Специальная Республиканская гвардия — «преторианское» формирование в составе четырех бригад и танкового подразделения общей численностью около 15 тыс. человек
Общая численность иракских наземных сил, по американским данным, находилась в пределах 280-350 тыс. человек в армии и 50-80 тыс. в Республиканской гвардии при примерно 2200 танках, 2400 бронированных машинах и 4000 артиллерийских систем. При этом численность иракской дивизии находилась в пределах 8-10 тыс. военнослужащих. По американским оценкам, фактическая довоенная численность дивизии в гвардии составляла 80—90% от штатной, а армейских — еще ниже. Армейские и даже соединения гвардии испытывали нехватку кадров, в первую очередь квалифицированных. Серьезными были проблемы и с исправностью вооружения, состояние которого было подорвано двенадцатью годами санкций после «Бури в пустыне». Да и основная масса вооружения иракцев устарела.
Кроме армии мирного времени, иракцы могли мобилизовать своих резервистов, что не только позволило бы увеличить численность личного состава в регулярных дивизиях, но и сформировать новые пехотные бригады для гарнизонной службы. Однако говорить о каких-то успехах иракцев на этом поприще не приходится, чему причиной стали как общие просчеты руководства, так и сомнения в лояльности и боеспособности резервистов.
В плане лояльности С. Хусейн мог больше полагаться на иррегулярные формирования, среди которых можно выделить милицию партии «Баас», добровольческие силы «Аль-Кудс» и «Федаинов Саддама». Оценить реальную численность иррегулярных сил Ирака довольно проблематично из-за того, что многие из них имели внушительные цифры лишь на бумаге, фактически же были куда малочисленнее, а после начала иностранного вторжения их численность «просела» еще существеннее. Так, политическое руководство Эс-Самавы оценивало силы своего ополчения в 120 тыс. человек до начала американской операции и в 30 тыс. после ее начала. Однако во время инспекции военного советника партии «Баас» в регионе Центрального Евфрата ему не удалось обнаружить более трех тыс. бойцов, которые и составили противостоящее американцам в этом городе соединение «Аль-Кудс» Оценочная численность федаинов по различным источникам находилась в довольно широких пределах: от 5 до 40 тыс.
Кроме довоенных иррегулярных структур уже в ходе иностранного вторжения в Ирак начали прибывать добровольцы из арабского мира, в первую очередь из Сирии. Так, с довольно крупным добровольческим формированием джихадистов столкнулись американские морские пехотинцы во время боев в районе Эль-Кута. Однако быстрое завершение «конвенционной» фазы войны не позволило «исламскому интернационалу» оказать заметное влияние на ход боевых действий. Свою роль он сыграл в последующей партизанской фазе конфликта. Общая численность иностранных добровольцев, успевших попасть в Ирак до падения режима, оценивается в 5—7 тыс. человек
В целом иракские иррегулярные формирования характеризовал довольно невысокий уровень подготовки личного состава, включая командные кадры. Однако кадры для федаинов предварительно могли пройти через молодежную военизированную организацию «Львы Саддама», где, кроме пропагандистской обработки ее членов, преподавались и основы военного дела. Да и другие члены иррегулярных формирований могли ранее проходить срочную службу в рядах иракской армии.
Тем не менее при общей многочисленности иракские иррегулярные формирования не могли противостоять боевым частям коалиционных сил. Адекватной боевой задачей для них могла бы стать борьба со снабжением американских войск, для чего командование и собиралось их использовать. Кроме того, наиболее лояльные режиму федаины и отчасти ополчение «Баас» могли исполнять роль заградительных отрядов, а также формирований внутренних войск для подавления выступлений против режима.
Особенностью иракской военной организации стало наличие параллельных структур командования не только регулярных сил (армии и гвардии), но и иррегулярных, что обуславливалось логикой авторитарного режима, опасавшегося переворотов в случае концентрации силовых структур в одних руках. Причем взаимодействие на горизонтальном уровне между соседними подразделениями различных формирований было плохим. Это, естественно, не способствовало созданию эффективной обороны как на оперативном, так и на тактическом уровне.
В связи с тем, что иракское руководство могло ожидать вторжения с различных направлений, свои силы оно распределило между ними. На севере против курдов и возможного вторжения со стороны Турции были развернуты 1-й и 5-й армейские корпуса по три пехотные и одной тяжелой (в различных источниках их называют бронетанковыми или механизированными) дивизии в каждом корпусе: 1-я тяжелая дивизия в 5-м «Мосульском» корпусе и 5-я тяжелая в 1-м «Киркукском» корпусе. Кроме того, армейские соединения на севере были усилены механизированной дивизией Республиканской гвардии «Аднан».
На юге основные силы двух корпусов (3-й и 4-й) были сосредоточены в районе Умм-Каср — Эз-Зубайр — Басра и вдоль шоссе № б. Только в районе Эн-Насирии располагался штаб и одна бригада 11-й пехотной дивизии и дивизионные части. Таким образом, оба армейских корпуса прикрывали только район Басры и лишь одно направление из Кувейта к Багдаду. Кроме сил регулярной армии в Эн-Насирии, позиции в узловых городах вдоль Евфрата до Эн-Наджафа включительно занимали преимущественно различные иррегулярные формирования иракских вооруженных сил, наиболее крупным из которых было соединение «Аль-Кудс» в Эс-Самаве.
2-й армейский корпус своими 15-й и 34-й пехотными дивизиями был развернут в центральной части страны на иранской границе, хотя вероятность вторжения оттуда была наименьшей. Правда, 15-я пехотная дивизия занимала еще и южный сектор антикурдского фронта. Тяжелое соединение корпуса (3-я бронетанковая дивизия) располагалось на дальних подступах к Багдаду, прикрывая его с севера.
Основные силы Республиканской гвардии за исключением расположенной на севере дивизии «Аднан» базировались на подступах к Багдаду с северо-востока (бронетанковая дивизия «Аль-Нида» в районе Баакубы), юго-востока (пехотная дивизия «Багдад» в Эль-Куте), юга (бронетанковая дивизия «Медина» и перебрасывавшаяся с севера пехотная дивизия «Навуходоносор» в районе Эс-Сувейра, Кербела и Хилла), запада (тяжелая дивизия «Хаммурапи» у Фаллуджи). На дивизии «Навуходоносор» стоит остановиться подробнее. Эта дивизия перебрасывалась на юг уже в ходе боевых действий из района Киркука через Тикрит. При этом на севере были оставлены артиллерия и танки дивизии, а перебрасывалась только живая сила, которая лишилась более 10% людей под авиаударами коалиции. Фактически в район Хилла—Кербела прибывала не столько дивизия, сколько совокупность ее пехотных подразделений.
Иорданское направление вплоть до Эр-Рамади прикрывалось мелкими подразделениями, преимущественно иррегулярными.
В целом иракское развертывание было во многом неадекватным. Причем, речь идет не только о равномерном распределении сил по направлениям без учета исходящих от них угроз (особенно это касается двух пехотных дивизий 2-го корпуса), но и в развертывании сил на направлениях. Так, оба южных армейских корпуса фактически прикрывали лишь один маршрут на Багдад, в то время как силы на остальных были довольно символическими и состояли преимущественно из иррегулярных подразделений, которые по уровню организации, управления, подготовки, вооружения и оснащения не соответствовали даже и так невысоким стандартам иракской армии образца 2003 г. и не могли соперничать с коалиционными силами в прямом столкновении. Единственное, чем выгодно выделялись некоторые из подобных формирований, это был боевой дух, однако одним духом компенсировать остальные проблемы было нельзя. Иракские иррегулярные формирования могли бы быть более эффективны при нападении на американские колонны снабжения, но для этого с них надо было снять задачи «линейной» пехоты в Эн-Насирии, Эс-Самаве и Эн-Наджафе, для чего там нужны были регулярные части.
Конечно, иракскому командованию было трудно предугадать маршрут наступления американцев к Багдаду, да и гибкость военной машины США позволяла последним изменить его в условиях иного иракского развертывания. Но даже распредели иракцы силы 3-го и 4-го корпусов равномерно гарнизонами по крупным городам вдоль Евфрата от Басры до Эн-Наджафа (или Эс-Самавы) и в Эль-Амаре, ситуация была бы для них лучше. При таком развертывании можно было бы иметь в каждом из этих городов по 1—2 регулярные дивизии и не только продлить срок сопротивления гарнизона, но и сковать для действий против него куда более крупные силы, чем американцы выделяли для блокирования городов вдоль Евфрата. Также это позволяло бы снять с иррегулярных формирований те задачи, которые они эффективно решать были не способны, и сконцентрироваться на действиях против американских тылов.
В северном Ираке вообще находилось неадекватно много сил, даже с учетом возможного вторжения США через Турцию. Ввиду ограниченности возможных направлений наступления оттуда вполне было достаточно оставить в относительно крупных городах Мосул и Киркук по 1—2 пехотные дивизии, высвободив остальные силы для более важных направлений. Удержание же фронта против курдов половиной армейских и третью дивизий гвардии было непозволительной роскошью. Более того, выбранная «кордонная» система обороны на курдском фронте во всей красе продемонстрировала свою несостоятельность, когда начала разваливаться как карточный домик под ударами американских спецназа и авиации и курдской «Пешмерги».
Что касается сил Республиканской гвардии у Багдада, то они также были развернуты без учета вероятности наступления противника, однако удаленность от американских авиабаз, наличие системы ПВО у столицы, а также относительно небольшие расстояния в условиях уплотненной дорожной сети у Багдада и наличие ряда мостов через Тигр позволяли проводить переброску дивизий гвардейцев в зависимости от развития событий на фронтах пусть и не в идеальных, но в куда более комфортных условиях, чем у армейцев на юге и на севере (если бы турецкий фронт стал реальностью).
Тем не менее две из пяти дивизий гвардии на подступах к столице были слишком удалены от нее, причем это были обе пехотные дивизии (точнее одна дивизия и пехота второй). Это практически исключало их из битвы за столицу, если бы американцы предприняли обход их позиций (что, собственно, и произошло). Потому иракское командование могло рассчитывать лишь на обе танковые дивизии и одну механизированную («Хаммурапи»).
Отдельно стоит сказать о ракетных войсках иракцев. Теоретически они создавали угрозу американским промежуточным базам снабжения вблизи иракской столицы, в первую очередь у Эн-Наджафа. Правда, малочисленность иракских ракетных сил, относительно невысокая кучность их ракет и ожидаемое противодействие американцев от авиации и спецназа до ЗРК Patriot на таких базах делали эту угрозу для американцев скорее потенциальной, чем реальной. Больше американцы опасались политических последствий от возможного применения иракских оперативно-тактических ракет (ОТР) по территории Иордании и Израиля (особенно в случае применения ОМП), потому для нейтрализации этой угрозы были задействованы не только силы и средства ПВО, но и велся активный поиск пусковых установок ОТР в западном Ираке силами спецназа и авиации
