А это к вопросу... вернее к разговору о Трампе и его сентенциям по поводу зим и побед за счет невероятных холодов. Меня в свое время подробности по делу ''Наполеона'' удивили... есть ведь многочисленные свидетельства очевидцев... панические письма на Родину французов и иже с ними... картины Верещагина и так далее. Вместе с тем
Это подвигло на написание очередной серии ''Карнэ''.
Карнэ Пьера Безухова. Евразия
Карнэ Пьера Безухова
карнэ (от фр. carnet — записная книжка)
Евразия
***
-Да что ж енто за напасть такая?!! – возмутился Ржевский и, скинув верхнее, остался с голым торсом. – Простите господа, отродясь такой теплой зимы не видывал!
Пьер Безухов согласно кивнул, сидя в исподнем и в очках у потушенной печи в землянке.
-Прекратите, сударь! - сказал он пленному французскому кирасиру, трясущемуся под накинутыми одеялами и попоной.
Капитан кирасиров Жан де Шамфор тоскливо поглядел на него в щель между материей и снова стал дрожать от холода.
Шел к концу последний месяц осени 1812 года… Наполеон уж покинул Москву и преследуемый летучими отрядами Кожиной, Денисова и Безухова торопился к Березине. Невиданная досель теплая погода почти растопила снег, и кое – где неожиданно вспухли почки на деревьях… дороги раскисли и дело спасали лишь краткие неожиданные заморозки по ночам… снег оставался лишь в самых глухих лесах и лощинах.
Вот в таком-то лесу и стоял сейчас отряд Безухова готовясь к назначенному на утро сражению с арьергардом Великой Армии в лице гренадерского полка Лафонтена.
Еще с вечера князь Пьер Безухов отправил командующему Лафонтену соответствующее письмо - депешу начать сражение на поляне что у развилки дорог вблизи озера и опушки леса с тремя отдельно стоящими соснами, предлагая что, ежели смотреть на мельницу от тех сосен, то гренадеры пусть наступают слева, а партизанский отряд будет иметь честь атаковать справа, само собой.
Батареи предлагалось располагать как заблагорассудится, но вот форму иметь непременно парадную и барабаны иметь в наличии и в нужном по Уставу количестве.
Ответ пришел почти незамедлительно и Лафонтен, соглашаясь со всем почти, просил извинить, что конница выступить не сможет, поскоку коней они уже всех съели.
-Как же без конницы-то?!! – возмутился Ржевский. – Не сражение это тогда, а черт те знает что! Цирк, а не сражение! Барабаны то хоть будут?
-Будут! – мрачно ответил Безухов. Перспектива сражаться без вражеской конницы ему тоже казалась непривлекательной и даже позорной. Что люди скажут?!!
-Эээээх! – сказал в сердцах Ржевский и стал одеваться, готовясь к битве.
Безухов ранее него вышел из землянки и посмотрел на строящихся партизан. Воинство удалось худо – бедно принарядить в трофейное… мундиры, позументы…правда кое-где все еще вместо ружей над строем торчали вилы… позор да и только. Безухов приказал срочно перевооружить и наказать упрямцев.
Как и было договорено утром с рассветом сражение началось с двух залпов картечи… французы и партизаны по очереди шли тремя линиями в атаку, крича ‘’Ура’’ и временами перестраиваясь в каре. Барабаны отбивали ритм… всем было жарко и мокро… свистки и команды едва успевали выполняться… совершенно не было времени прицеливаться и потому грохот стоял, но погибшие не лежали, потому как ни погибших ни даже раненных не было. Одному токма Никодиму не повезло и ему сраженная мортирой сосна вековечная при падении шапку новую помяла да голову поцарапала. Никодим обиделся и ушел.
-Ну, что ты будешь делать?!! – орали Безухов и Ржевский бегая вдоль строя и поправляя на партизанах мундиры и заставляя застегиваться. – Что же вы братцы нас перед Европой позорите?!!
К вечеру обе стороны устали и, постояв еще немного для порядка, разошлись до нового сражения.
Безухов стал срочно писать депешу Лафонтену с уверениями, что завтра, если Бог даст, будет новый день и, следовательно, новая битва, которую предлагает он на новом месте провесть, а где - он щас досконально пояснит и обрисует.
В этот момент у входа в землянку часовой окликнул кого-то и потом доложил что пришел Никодим.
-Заходи, братец! – пригласил Ржевский. Очень ему нравился этот неспешливый и неспесивый человек нечеловеческого росту с руками до земли матушки. – Заходи, любезный! С чем пришел?
-С подарочком! – прогудел Никодим и, согнувшись в три погибели, протиснулся в землянку… осторожно положил сверток перед собой. – Вот!
-Что это? – опасливо отодвинулся Безухов. Он еще помнил, как в прошлом разе Никодим ему на день ангела медведицу принес вот также в обертке.
И тут сверток пошевелился.
- Aider moi (Помогите)! - раздалось из-под ткани.
По приказу Безухова сверток развернули и извлекли из него пожилого усатого полковника гренадера.
-Кто вы? – спросил Безухов.
-Бонжур! Позвольте представиться! – щелкнул каблуками гренадер. – Поковник Луи Себастьян Лафонтен, командующий грена…
- Oh mon Dieu (О мой Бог)! – вскричал Безухов и вскочив на ноги спешно стал приводить себя в порядок и застегивать пуговицы. – Как я не догадался. Конечно же это вы! Простите, что я в таком виде.
-Ничего – ничего! – хихикнул Лафонтен. – Ви я есть полагать и есть знаменитый и великолепный мастер герильи Пьер Бухезофф.
-Безухофф! – поправил его польщенный Пьер. – Да это я.
-О да –да…. – Лафонтен в восхищении затряс головой. – Ви есть совершенно маджистик… вольшебьник… ми никак не сподобиться убивать вас.
-Да полноте! – отмахнулся Пьер и приказал ставить самовар. – Извините меня… я сейчас…
Он отвел в сторону Никодима.
-Где же ты его, братец, нашел?
-А чего тут искать – то? – пробасил Никодим. – Вон они за рощей стоят. Надоело мне целый день во фрунте да в каре ваших стоять… опять же мужики попросили – говорят – а ну его эту баталию – придумай Никодимм чё-нить. Вот я и решил по дедовски… по старому… а то чего цельный день ни свет ни заря туды – сюды ходить!
-Туды – сюды! – презрительно передразнил его Безухов. – По дедовски… ты б еще по древнегречески сделал бы.
Никодим развел свои медвежьи лапы показывая что и рад бы, но по-гречески не разумеет.
-Азия! – прошипел Безухов. – Басурмании! Что ж ты нас на всю Европу ославил? Сейчас супротивник чаю с бубликами попьет и ты его на место откуда взял отнеси. А то разговоров потом на всю просвещенную Европу будет!
Он сокрушенно покачал головой представляя, что скажут в Лондоне или в Стокгольме.
Никодим выглядел растерянным и непонемающим.
-Барин, опять что ли завтра грязь месить? Может его сразу того… - он сжал свой пудовый кулак и качнул им сверху вниз.
-Я те дам того! – чуть не захлебнулся в ярости Безухов. –Сказано: не позорь Отечество. Завтра, как все, встанешь в строй и под барабанный бой на картечь… нехрена тут понимаешь свою азиатчину совать мне под нос… убери кулак пока я тебя в батоги не пустил.
Никодим вздохнул сокрушенно и пошел пока беда не приключилась.
Безухов вернулся к самовару.
-Откушайте чем Бог послал! – любезно сказал он. – И прошу извинить за причиненные беспокойства. Это шутка была такая… уверяю вас сражение состоится и произойдет по установленным мировым стандартам.
-Уи! – ответил неразборчиво Лафонтен жадно вгрызаясь в бублик с положенным сверху куском сала. – Уи!
P.S.
Суровая зима 1812 года была рекордно теплой
http://newsland.com/...tail/id/914683/
